20.01.2013 в 23:26
Пишет @sha:Коли деанон уже прошел, пусть тут лежит)
Для эта прекрасная жизнь
заявка
а) Фик, перевод или клип с сюжетом
б) Любой фемслэш или гет, тонистив с фемслэшем или гетом на заднем плане
в) Крайности - или агнст без ХЭ, или флафф с юмором. Рейтинг не важен, хорошо отношуть к АУ. Отдельная благодарность за отсылки к Людям Икс (Черик или джен)
г) Не люблю чисто мифологических персонажей (Сигюн, Бальдр и прочие) и Локи
Название: Agent Coulson is down
Автор: @sha
Бета: Хоуп
Персонажи: Мария Хилл, Фил Коулсон, чуть-чуть Ник Фьюри
Жанр: гет, ангст .
Рейтинг: R
Предупреждение: ангст без ХЭ, лёгкий BDSM, смерть персонажа.
Размер: ~2300 слов
Дисклеймер: герои – Марвела, идея – моя.
Описание: Пост-муви. Похороны погибших от нападения читаури. Хоронить друзей всегда тяжело, но, если они дороги, они всегда останутся жить в памяти и сердцах. А если, чтобы продолжить жить дальше, надо похоронить не только тело, но и собственную память?
Что-то вроде обложки
Примечания: Во-первых, для меня огромная ответственность и удовольствие делать подарок для эта прекрасная жизнь. В каком-то смысле даже честь, ибо я почитатель творчества, ваши работы прекрасны.
много букафф
Во-вторых, я знакома с фильмами и мультсериалом, комиксный канон мне знаком на уровне гугла, так что факты из биографии персонажей - моя фантазия. Сильно не бейте. За возможный оос тоже сильно не бейте, пожааалуйста.
В-третьих, я ни за что внятно объяснить не смогу, почему писала про этих героев, серьезно. Фиков по этой паре я видела очень мало, может поэтому.
В-четвертых, если получателю совсем не понравится подарок, торжественно обещаю придумать что-нибудь другое, если администрация позволит.
В-пятых, но должно было быть выше. Автор хоть и написал больше десятка фиков, так нормально с жанрами и не разобрался, так что за это можно пинать.
Несколько песен, скорее не по смыслу, а по настроению к работе
Читать
Ветер гуляет среди немногочисленных деревьев, шевелит траву, лохматит волосы. Ветер, принося с собой шум автострады и запах пыли, огибает мрачные гранитные плиты, расписанные неуместно-радостным солнцем. Ветер - всего лишь поток воздуха. Но почему в нем слышится дыхание и чувствуется прикосновение?
Мария Хилл, стоя в рядах прочих сотрудников организации, слушала речь директора и не слышала, о чем она.
Ветер почти растрепал тщательно уложенные волосы.
***
Ей двадцать лет, она только что закончила Военную Академию экстерном, вызвав зависть у сокурсников. Её длинные темные волосы заплетены в толстую тугую косу, новые черные туфли натёрли обе пятки, а юбка-карандаш до ужаса неудобная.
Она боится и пикнуть в присутствии этого солидного мужчины в дорогом деловом костюме. Голубые глаза бегают по строчкам её личного дела, на губах легкая вежливая улыбка, а носок черной начищенной туфли нетерпеливо постукивает по полу.
Она с ужасом думает, что не надо было сбегать с занятий на третьем курсе, чтобы сходить в кино с придурком Джонсом, и, тем более, не надо было пререкаться с мистером Митчелом на занятиях по истории. Потому что, когда тобой интересуется организация такого уровня, что директор Академии почти с восторгом и радостью предоставляет этому человеку свой кабинет, любой проступок из прошлого может сыграть не в твою пользу.
- Итак, мисс Хилл, - мужчина, на вид старше её самой лет на десять или около того, откладывает документ, так и не дочитав, и присаживается на директорский стол, - что вы думаете о путешествиях и опасной работе?
- Я... э... - она теряется, явно ожидая не такого вопроса, но, схватившись за край юбки, отвечает, - моё самое дальнее путешествие - штат Флорида. А опасность... Жизнь - самая опасная вещь. Сэр.
- Хорошо, - он кивает, словно удовлетворенный её ответом, - Честь? Долг? Готовы отдать жизнь за Родину?
- Если это понадобиться моей стране и я не смогу найти другого выхода из сложившейся ситуации, то да, готова, - она выпрямляется, и в её взгляде и всей позе непреклонная сталь убежденности и юношеской страсти.
- Хорошо, - он легко отталкивается от стола, по птичьи склоняет голову на бок и рассматривает её. Она думает, что зря расстегнула блузку на одну пуговицу больше в этот раз, ей очень страшно. Кивнув каким-то своим мыслям, мужчина расписывается во взятом со стола листке.
- Мисс Хилл, можете называть меня мистер Коулсон. Сейчас я расскажу вам об одной организации...
___
Фьюри все говорил и говорил: о чести и отваге, исполнении долга и самоотверженности, совершенных подвигах и новых героях, решительности и доблести - и еще о множестве тех качеств, которые были присущи тем, с кем они сегодня прощались.
Ряды темных ровных ям на зеленой траве - Хилл не хотелось считать и, тем более, вспоминать, сколько их тут - неумолимо притягивали взгляд. Там, во тьме и холоде этих (“Боже милостивый, только подумать, какое страшное слово”) могил, останутся навеки друзья, соратники и те, кто был больше, чем...
***
Ей до невозможности надоело быть “тыловой крысой”, она одета в форму с эмблемой “Щ.И.Т.”, на боку весомой тяжестью ощущается пистолет, но в ход он идет только в тире. А она уже лучше всех разбирается почти во всех видах отчетов и кофемашин.
- Агент Коулсон, можно? - она заглядывает внутрь кабинета и, дождавшись позволительного взмаха рукой, подходит к столу, - агент Ситуэлл просил передать вам эти материалы.
Он не отрывается от чтения документов, только машет рукой, мол, «можете идти», но она не спешит. Несмотря на то, что робеет в его присутствии едва ли не до дрожи в коленках, а ладони предательски потеют, с неё хватит!
Папка с грохотом опускается на стол, заставляя подставку для канцелярских принадлежностей опрокинуться, а остальные предметы вздрогнуть.
Агент Коулсон отрывается от чтения и поднимает на неё удивленный взгляд.
- Сэр, - она сжимает кулаки, но упёртости во взгляде не уменьшается, - Сколько можно? Я не секретарша! Я подготовленный специалист! Я владею единоборствами, отлично стреляю, обладаю знаниями о тактике ведения открытого боя, шпионаже и диверсии! Сколько можно держать меня в штабе на бумажной работе?
Коулсон приподнимает одну бровь, встаёт из кресла, обходит вокруг неё и останавливается, скрестив руки на груди. Она выдерживает его взгляд, игнорируя участившееся сердцебиение и поборов желание закусить губу.
- А я уже думал, не дождусь, - он опирается на стол и, усмехнувшись, поясняет, - проявления вашего характера. Настоящего характера.
Она смотрит по-прежнему непонимающе.
- Вы позабавили меня, - Коулсон отталкивается от стола и подходит совсем близко, у неё сбивается дыхание, - будет вам задание. В поле.
- Спасибо, сэр, - воодушевленно отвечает она и позволяет себе улыбнуться.
- Пока не за что, - он отворачивается, вроде бы потеряв к ней интерес, но, неожиданно вернувшись в прежнее положение, хватает её за горло, приподняв, и прижимает к ближайшей стене. От внезапности происходящего она не успевает ничего сделать, когда он почти грубо впивается ей в губы. Сердце африканскими барабанами отстукивает в голове, но поцелуй заканчивается раньше, чем к ней возвращается ощущение реальности. Поправив галстук, Коулсон возвращается к бумагам, ровным голосом отпустив её:
- Можете идти. Вас вызовут.
____
Мария мысленно одернула себя: нельзя, не время и не место упиваться своим горем. Не при всех этих людях. Директор, кажется, закончил свою речь, отступив назад и пропуская перед собой священника. Тот начал зачитывать что-то из Библии, эту речь она тоже не слушала, невидящим взором разглядывая буквы, высеченные на белом граните.
Грянул залп оружейных выстрелов. Еще раз. И еще. Последняя дань погибшим в инопланетном вторжении. Сколько их всего - жутко представить. Сегодня, наконец, через целый месяц поисков и идентификаций, они хоронили “своих”: агентов, инженеров, научников, летчиков - всех, кто числился в списках сотрудников. Частью сознания, сохранившей способность логически мыслить и анализировать, Мария удивлялась своим ощущениям. Одно дело, когда списки погибших – просто имена, виденные один-два раза в жизни люди. И совсем другое – когда ты знаешь, что в этих списках имя человека, которого ты запустила глубоко в душу.
***
С первого «полевого» задания она возвращается злее мифических фурий. От волос, которые она бережно отращивала с детства, остается три четверти. Шикарная темная копна уменьшается на добрую половину ширины и чуть больше половины длины. Она злится, ох как она злится на этого проклятого Коулсона. То, что он спас её, столкнув с линии огня, не снимает с него вину за её потерю! Он проходит мимо нее, невозмутимый, весь в ссадинах и царапинах, и даже не удостаивает взгляда, только небрежно бросает через плечо: «До завтра. Жду отчет».
От этого она кипит ещё сильнее, но знает, как отомстит.
Вечером, после объявления отбоя, она спокойной быстрой походкой добирается до его отсека. Код подбирается с первого раза и по наитию: цифровая запись её имени. Она удивляется, но внутрь заходит.
Внутри темно даже после тусклого освещения коридора. Проморгавшись и привыкнув, она не обращает внимания на обстановку, замечая только его устремленные на нее глаза, блестящие от только что зажженной тусклой настенной лампочки.
- Знал, что ты придешь, - его голос ровный и ничего не выражающий.
- Я принесла отчет, - её голос слушается не сразу и чуть хрипит, но она добавляет, неминуемо приближаясь к нему, - сэр.
Взгляд Коулсона не читаем, разве что, чуточку заинтересован. Она шумно опускает папку на оказавшийся поблизости стол. Он поворачивается на спину, рассматривая её снизу вверх. Она оказывается на нем, придавив собой поперек талии и в самом интимном месте, и он не успевает даже моргнуть.
Он принимает её игру.
Яростно двигаясь на нем, она специально надавливает на синяки и царапает только начавшие затягиваться и покрытые запекшейся кровью раны, заставляя Коулсона шумно, со свистом, выдыхать сквозь зубы. В ответ он сжимает её бедра так, что оставляет глубокие синяки.
Приближаясь к логичному финалу всей затеи, она специально сжимает рану от шальной пули на его боку, заставляя выгнуться и замереть. Он не остается в долгу, дернув её за руку на себя и распустив собранные в пучок волосы. В синеватом свете зловеще мерцает вытащенный им нож, отражаясь страхом в её глазах. Теперь замирает она, а Коулсон отрезает, выравнивая, клочки обгоревших длинных волос, которые остаются зажатыми в его руке, когда он сильно толкается вперед, вынуждая её прогнуться всем телом и откинуть голову назад. Короткие теперь волосы щекочут шею. Ещё несколько движений и она, издав короткий стон, вздрагивает всем телом. Он догоняет её через два коротких сильных толчка.
Ей хочется расслабиться и улечься рядом, но она не позволяет себе этого. Быстро одевшись, она покидает его отсек, унося на ключице багровую отметину-засос со следами зубов – «моё» – и услышав уже в дверях, что такая длина волос ему нравится больше.
___
Священник тоже закончил свою речь, и толпа зашевелилась. Хилл привычно заняла место на полшага позади директора. Тот по-прежнему стоял на импровизированной сцене, наблюдая единственным глазом за происходящим.
Присутствующие потянулись длинной чередой по зеленой траве меду темными прямоугольниками, похожими на проход в другой мир, мир без солнечного света и надежды, жадно впивающийся в светлые лучи этого спасенного мира.
***
Она лежит на кровати, укрывшись простыней, и наблюдает, как Фил одевает рубашку. Снимать её, конечно, приятнее, но и то, как он ловко застегивает маленькие пуговки, весьма эротично.
Его квартиру нельзя назвать уютным местом. Вся разномастная мебель заказана ею из интернет-магазинов, единственное, что они выбирали нормально – двуспальная кровать.
За время работы в организации она поняла несколько вещей.
Оперативная работа ей не нравится.
Нет, она может хорошо её выполнять, но это не то, чем ей хочется заниматься. Ей нужно что-то большее, и, от части, поэтому их интересы в работе не мешают личным отношениям. Руководить у неё получается лучше.
Работа и личная жизнь не должны мешать друг другу.
Поэтому на работе они только коллеги, а в его квартире – любовники. И оба аспекта - неотъемлемая часть её жизни.
- Куда ты сейчас? – её рейс до Портлэнда через семь часов, поэтому она может позволить себе поваляться в постели. Выходят отсюда они все равно поодиночке.
- Проверять нынешнее «гнездо» Бартона, - Фил оставляет не застегнутыми три верхних пуговицы и оглядывается в поисках галстука.
- Не это потерял? – она покручивает на пальце искомую деталь его гардероба, заставляя агента улыбаться.
Фил берет с книжного стеллажа, на котором обитает семейство кактусов, желтый бумажный конверт и присаживается на край кровати.
- Меняемся? – он протягивает ей конверт и забирает галстук.
- Что это? – она достает пачку документов и непонимающе смотрит на него.
- Чистые, незасвеченные, полный пакет. Загранпаспорт, страховка, права. Документы на эту квартиру и маленький домик на северном побережье Австралии. Оплаченный билет в один конец с открытой датой в любую точку мира.
- Зачем? – с фотографии на карточке водительских прав на неё смотрит собственное лицо под именем «Марлин Смит», - И как?
- Скажем так, мне отплатили за услугу. Считай это подарком. На День рождения и Рождество, - на её поражённый взгляд он добавляет с усмешкой, - За все прошедшие годы. И несколько следующих.
- Фил, - она откладывает бумаги в сторону, берет его за руку и смотрит в глаза, - ты знаешь, на что это похоже?
- На долгосрочное планирование?
- Нет. Это похоже на дезертирство. На побег. Что будет, если Фьюри узнает?
- Ник знает только то, что хочет. А я могу сделать так, чтобы кое о чем ему знать не хотелось.
- Всё равно, это как-то неправильно.
- Что неправильно, Мэри? – он проводит пальцами по её щеке и, аккуратно взяв за подбородок, приподнимает голову, чтобы видеть глаза, - я всего лишь хочу сделать так, чтобы, если – если – со мной что-то случится, у тебя было бы что-то. Ну, не знаю. На память. Или на «черный день».
- Но почему сейчас? – она поправляет ему галстук и воротник.
- Я только что выплатил ипотеку, – усмехнувшись, Фил поднимается, чтобы взять пиджак, и бросает через плечо, - Этот ответ засчитывается?
- Я не это… – она поднимается, завернувшись в простыню, подходит сзади и кладет голову на плечо, - прости. И… спасибо.
- Не стоит, - развернувшись к ней, Коулсон легко прикасается костяшкой указательного пальца к её подбородку и носу, после чего коротко целует, - ни извиняться, ни благодарить. До скорого.
Она слышит, как хлопает дверь и поворачивается в замке ключ, сожалея о том, что оставила в ящике рабочего стола на базе ту винтажную карточку с Капитаном Америкой, за которую так долго торговалась на онлайн-аукционе. Фил бы порадовался.
Через пять часов её вызовет Фьюри из-за происшествия на совместной с NASA площадке по изучению Тессаракта. Оттуда она улетит в научную лабораторию в Портлэнде, как и должна была, но уже с частью разработок для «Фазы 2».
Коулсон отправится к Старку.
Это окажется последний день, когда они были вместе.
___
Толпа скорбящих постепенно редела, а Мария так и стояла позади директора.
Когда людей на кладбище осталось меньше трети изначального количества, Фьюри, чуть повернув к ней голову, произнес:
- Завтра у вас выходной.
- Но сэр…
- Никаких «но». На сегодня можете быть свободны, - не дав ей ничего сказать, он двинулся в сторону выхода, но обернулся, бросив на последок, - я знаю только то, о чем хочу знать. Думаю, тебе тоже есть, о ком скорбеть.
Хилл проводила его немного удивленным взглядом
Это не могло закончиться иначе. Они оба знали это с самого начала. Но почему тогда так больно?
Вокруг почти никого не осталось. Ветер уже стих и только легко покачивал листву немногочисленных здесь деревьев.
Внутри пусто. Не было ни рыданий, ни слез. Только тугой комок в горле, застрявший с момента произнесения директором фразы «Агент Коулсон мёртв».
Даже руки агента Хилл перестали нервно дрожать, но от этого становилось ещё хуже, ещё страшнее. Она ведь любила его, по-настоящему любила. Как первый раз, до дрожи в коленках от его поцелуев. Так почему она не заходится в истеричном рыдании, причитая и проклиная небо? Почему она рассматривает каждую неровность выгравированной на белом камне надписи, определяя, в какой момент дрогнула рука мастера?
Мария знала, глубоко внутри она знала ответы на все свои опросы.
Потому что он бы этого не хотел.
Чтобы она убивалась по нему.
Фил хотел бы, чтобы она жила дальше, счастливо или не очень, конечно, первое лучше, но получается не всегда. Добивалась своей цели, выполняла их общую работу. Поливала его кактусы, в конце концов.
Только Хилл хотелось спрятаться в самом темном уголке и заткнуть уши, чтобы не слышать, как глухо бьётся в пустой груди сердце, отзываясь набатом в голове. Чтобы не чувствовать, что половина собственного существа умерла и похоронена сейчас в дубовом гробу.
Из разжатой ладони на деревянную крышку, в темноту почти другого мира, падает горсть земли и смятый цветастый клочок картона, выпущенный ограниченным тиражом более полувека назад.
URL записиДля эта прекрасная жизнь
заявка
а) Фик, перевод или клип с сюжетом
б) Любой фемслэш или гет, тонистив с фемслэшем или гетом на заднем плане
в) Крайности - или агнст без ХЭ, или флафф с юмором. Рейтинг не важен, хорошо отношуть к АУ. Отдельная благодарность за отсылки к Людям Икс (Черик или джен)
г) Не люблю чисто мифологических персонажей (Сигюн, Бальдр и прочие) и Локи
Название: Agent Coulson is down
Автор: @sha
Бета: Хоуп
Персонажи: Мария Хилл, Фил Коулсон, чуть-чуть Ник Фьюри
Жанр: гет, ангст .
Рейтинг: R
Предупреждение: ангст без ХЭ, лёгкий BDSM, смерть персонажа.
Размер: ~2300 слов
Дисклеймер: герои – Марвела, идея – моя.
Описание: Пост-муви. Похороны погибших от нападения читаури. Хоронить друзей всегда тяжело, но, если они дороги, они всегда останутся жить в памяти и сердцах. А если, чтобы продолжить жить дальше, надо похоронить не только тело, но и собственную память?
Что-то вроде обложки
Примечания: Во-первых, для меня огромная ответственность и удовольствие делать подарок для эта прекрасная жизнь. В каком-то смысле даже честь, ибо я почитатель творчества, ваши работы прекрасны.
много букафф
Во-вторых, я знакома с фильмами и мультсериалом, комиксный канон мне знаком на уровне гугла, так что факты из биографии персонажей - моя фантазия. Сильно не бейте. За возможный оос тоже сильно не бейте, пожааалуйста.
В-третьих, я ни за что внятно объяснить не смогу, почему писала про этих героев, серьезно. Фиков по этой паре я видела очень мало, может поэтому.
В-четвертых, если получателю совсем не понравится подарок, торжественно обещаю придумать что-нибудь другое, если администрация позволит.
В-пятых, но должно было быть выше. Автор хоть и написал больше десятка фиков, так нормально с жанрами и не разобрался, так что за это можно пинать.
Несколько песен, скорее не по смыслу, а по настроению к работе
Читать
Ветер гуляет среди немногочисленных деревьев, шевелит траву, лохматит волосы. Ветер, принося с собой шум автострады и запах пыли, огибает мрачные гранитные плиты, расписанные неуместно-радостным солнцем. Ветер - всего лишь поток воздуха. Но почему в нем слышится дыхание и чувствуется прикосновение?
Мария Хилл, стоя в рядах прочих сотрудников организации, слушала речь директора и не слышала, о чем она.
Ветер почти растрепал тщательно уложенные волосы.
***
Ей двадцать лет, она только что закончила Военную Академию экстерном, вызвав зависть у сокурсников. Её длинные темные волосы заплетены в толстую тугую косу, новые черные туфли натёрли обе пятки, а юбка-карандаш до ужаса неудобная.
Она боится и пикнуть в присутствии этого солидного мужчины в дорогом деловом костюме. Голубые глаза бегают по строчкам её личного дела, на губах легкая вежливая улыбка, а носок черной начищенной туфли нетерпеливо постукивает по полу.
Она с ужасом думает, что не надо было сбегать с занятий на третьем курсе, чтобы сходить в кино с придурком Джонсом, и, тем более, не надо было пререкаться с мистером Митчелом на занятиях по истории. Потому что, когда тобой интересуется организация такого уровня, что директор Академии почти с восторгом и радостью предоставляет этому человеку свой кабинет, любой проступок из прошлого может сыграть не в твою пользу.
- Итак, мисс Хилл, - мужчина, на вид старше её самой лет на десять или около того, откладывает документ, так и не дочитав, и присаживается на директорский стол, - что вы думаете о путешествиях и опасной работе?
- Я... э... - она теряется, явно ожидая не такого вопроса, но, схватившись за край юбки, отвечает, - моё самое дальнее путешествие - штат Флорида. А опасность... Жизнь - самая опасная вещь. Сэр.
- Хорошо, - он кивает, словно удовлетворенный её ответом, - Честь? Долг? Готовы отдать жизнь за Родину?
- Если это понадобиться моей стране и я не смогу найти другого выхода из сложившейся ситуации, то да, готова, - она выпрямляется, и в её взгляде и всей позе непреклонная сталь убежденности и юношеской страсти.
- Хорошо, - он легко отталкивается от стола, по птичьи склоняет голову на бок и рассматривает её. Она думает, что зря расстегнула блузку на одну пуговицу больше в этот раз, ей очень страшно. Кивнув каким-то своим мыслям, мужчина расписывается во взятом со стола листке.
- Мисс Хилл, можете называть меня мистер Коулсон. Сейчас я расскажу вам об одной организации...
___
Фьюри все говорил и говорил: о чести и отваге, исполнении долга и самоотверженности, совершенных подвигах и новых героях, решительности и доблести - и еще о множестве тех качеств, которые были присущи тем, с кем они сегодня прощались.
Ряды темных ровных ям на зеленой траве - Хилл не хотелось считать и, тем более, вспоминать, сколько их тут - неумолимо притягивали взгляд. Там, во тьме и холоде этих (“Боже милостивый, только подумать, какое страшное слово”) могил, останутся навеки друзья, соратники и те, кто был больше, чем...
***
Ей до невозможности надоело быть “тыловой крысой”, она одета в форму с эмблемой “Щ.И.Т.”, на боку весомой тяжестью ощущается пистолет, но в ход он идет только в тире. А она уже лучше всех разбирается почти во всех видах отчетов и кофемашин.
- Агент Коулсон, можно? - она заглядывает внутрь кабинета и, дождавшись позволительного взмаха рукой, подходит к столу, - агент Ситуэлл просил передать вам эти материалы.
Он не отрывается от чтения документов, только машет рукой, мол, «можете идти», но она не спешит. Несмотря на то, что робеет в его присутствии едва ли не до дрожи в коленках, а ладони предательски потеют, с неё хватит!
Папка с грохотом опускается на стол, заставляя подставку для канцелярских принадлежностей опрокинуться, а остальные предметы вздрогнуть.
Агент Коулсон отрывается от чтения и поднимает на неё удивленный взгляд.
- Сэр, - она сжимает кулаки, но упёртости во взгляде не уменьшается, - Сколько можно? Я не секретарша! Я подготовленный специалист! Я владею единоборствами, отлично стреляю, обладаю знаниями о тактике ведения открытого боя, шпионаже и диверсии! Сколько можно держать меня в штабе на бумажной работе?
Коулсон приподнимает одну бровь, встаёт из кресла, обходит вокруг неё и останавливается, скрестив руки на груди. Она выдерживает его взгляд, игнорируя участившееся сердцебиение и поборов желание закусить губу.
- А я уже думал, не дождусь, - он опирается на стол и, усмехнувшись, поясняет, - проявления вашего характера. Настоящего характера.
Она смотрит по-прежнему непонимающе.
- Вы позабавили меня, - Коулсон отталкивается от стола и подходит совсем близко, у неё сбивается дыхание, - будет вам задание. В поле.
- Спасибо, сэр, - воодушевленно отвечает она и позволяет себе улыбнуться.
- Пока не за что, - он отворачивается, вроде бы потеряв к ней интерес, но, неожиданно вернувшись в прежнее положение, хватает её за горло, приподняв, и прижимает к ближайшей стене. От внезапности происходящего она не успевает ничего сделать, когда он почти грубо впивается ей в губы. Сердце африканскими барабанами отстукивает в голове, но поцелуй заканчивается раньше, чем к ней возвращается ощущение реальности. Поправив галстук, Коулсон возвращается к бумагам, ровным голосом отпустив её:
- Можете идти. Вас вызовут.
____
Мария мысленно одернула себя: нельзя, не время и не место упиваться своим горем. Не при всех этих людях. Директор, кажется, закончил свою речь, отступив назад и пропуская перед собой священника. Тот начал зачитывать что-то из Библии, эту речь она тоже не слушала, невидящим взором разглядывая буквы, высеченные на белом граните.
Грянул залп оружейных выстрелов. Еще раз. И еще. Последняя дань погибшим в инопланетном вторжении. Сколько их всего - жутко представить. Сегодня, наконец, через целый месяц поисков и идентификаций, они хоронили “своих”: агентов, инженеров, научников, летчиков - всех, кто числился в списках сотрудников. Частью сознания, сохранившей способность логически мыслить и анализировать, Мария удивлялась своим ощущениям. Одно дело, когда списки погибших – просто имена, виденные один-два раза в жизни люди. И совсем другое – когда ты знаешь, что в этих списках имя человека, которого ты запустила глубоко в душу.
***
С первого «полевого» задания она возвращается злее мифических фурий. От волос, которые она бережно отращивала с детства, остается три четверти. Шикарная темная копна уменьшается на добрую половину ширины и чуть больше половины длины. Она злится, ох как она злится на этого проклятого Коулсона. То, что он спас её, столкнув с линии огня, не снимает с него вину за её потерю! Он проходит мимо нее, невозмутимый, весь в ссадинах и царапинах, и даже не удостаивает взгляда, только небрежно бросает через плечо: «До завтра. Жду отчет».
От этого она кипит ещё сильнее, но знает, как отомстит.
Вечером, после объявления отбоя, она спокойной быстрой походкой добирается до его отсека. Код подбирается с первого раза и по наитию: цифровая запись её имени. Она удивляется, но внутрь заходит.
Внутри темно даже после тусклого освещения коридора. Проморгавшись и привыкнув, она не обращает внимания на обстановку, замечая только его устремленные на нее глаза, блестящие от только что зажженной тусклой настенной лампочки.
- Знал, что ты придешь, - его голос ровный и ничего не выражающий.
- Я принесла отчет, - её голос слушается не сразу и чуть хрипит, но она добавляет, неминуемо приближаясь к нему, - сэр.
Взгляд Коулсона не читаем, разве что, чуточку заинтересован. Она шумно опускает папку на оказавшийся поблизости стол. Он поворачивается на спину, рассматривая её снизу вверх. Она оказывается на нем, придавив собой поперек талии и в самом интимном месте, и он не успевает даже моргнуть.
Он принимает её игру.
Яростно двигаясь на нем, она специально надавливает на синяки и царапает только начавшие затягиваться и покрытые запекшейся кровью раны, заставляя Коулсона шумно, со свистом, выдыхать сквозь зубы. В ответ он сжимает её бедра так, что оставляет глубокие синяки.
Приближаясь к логичному финалу всей затеи, она специально сжимает рану от шальной пули на его боку, заставляя выгнуться и замереть. Он не остается в долгу, дернув её за руку на себя и распустив собранные в пучок волосы. В синеватом свете зловеще мерцает вытащенный им нож, отражаясь страхом в её глазах. Теперь замирает она, а Коулсон отрезает, выравнивая, клочки обгоревших длинных волос, которые остаются зажатыми в его руке, когда он сильно толкается вперед, вынуждая её прогнуться всем телом и откинуть голову назад. Короткие теперь волосы щекочут шею. Ещё несколько движений и она, издав короткий стон, вздрагивает всем телом. Он догоняет её через два коротких сильных толчка.
Ей хочется расслабиться и улечься рядом, но она не позволяет себе этого. Быстро одевшись, она покидает его отсек, унося на ключице багровую отметину-засос со следами зубов – «моё» – и услышав уже в дверях, что такая длина волос ему нравится больше.
___
Священник тоже закончил свою речь, и толпа зашевелилась. Хилл привычно заняла место на полшага позади директора. Тот по-прежнему стоял на импровизированной сцене, наблюдая единственным глазом за происходящим.
Присутствующие потянулись длинной чередой по зеленой траве меду темными прямоугольниками, похожими на проход в другой мир, мир без солнечного света и надежды, жадно впивающийся в светлые лучи этого спасенного мира.
***
Она лежит на кровати, укрывшись простыней, и наблюдает, как Фил одевает рубашку. Снимать её, конечно, приятнее, но и то, как он ловко застегивает маленькие пуговки, весьма эротично.
Его квартиру нельзя назвать уютным местом. Вся разномастная мебель заказана ею из интернет-магазинов, единственное, что они выбирали нормально – двуспальная кровать.
За время работы в организации она поняла несколько вещей.
Оперативная работа ей не нравится.
Нет, она может хорошо её выполнять, но это не то, чем ей хочется заниматься. Ей нужно что-то большее, и, от части, поэтому их интересы в работе не мешают личным отношениям. Руководить у неё получается лучше.
Работа и личная жизнь не должны мешать друг другу.
Поэтому на работе они только коллеги, а в его квартире – любовники. И оба аспекта - неотъемлемая часть её жизни.
- Куда ты сейчас? – её рейс до Портлэнда через семь часов, поэтому она может позволить себе поваляться в постели. Выходят отсюда они все равно поодиночке.
- Проверять нынешнее «гнездо» Бартона, - Фил оставляет не застегнутыми три верхних пуговицы и оглядывается в поисках галстука.
- Не это потерял? – она покручивает на пальце искомую деталь его гардероба, заставляя агента улыбаться.
Фил берет с книжного стеллажа, на котором обитает семейство кактусов, желтый бумажный конверт и присаживается на край кровати.
- Меняемся? – он протягивает ей конверт и забирает галстук.
- Что это? – она достает пачку документов и непонимающе смотрит на него.
- Чистые, незасвеченные, полный пакет. Загранпаспорт, страховка, права. Документы на эту квартиру и маленький домик на северном побережье Австралии. Оплаченный билет в один конец с открытой датой в любую точку мира.
- Зачем? – с фотографии на карточке водительских прав на неё смотрит собственное лицо под именем «Марлин Смит», - И как?
- Скажем так, мне отплатили за услугу. Считай это подарком. На День рождения и Рождество, - на её поражённый взгляд он добавляет с усмешкой, - За все прошедшие годы. И несколько следующих.
- Фил, - она откладывает бумаги в сторону, берет его за руку и смотрит в глаза, - ты знаешь, на что это похоже?
- На долгосрочное планирование?
- Нет. Это похоже на дезертирство. На побег. Что будет, если Фьюри узнает?
- Ник знает только то, что хочет. А я могу сделать так, чтобы кое о чем ему знать не хотелось.
- Всё равно, это как-то неправильно.
- Что неправильно, Мэри? – он проводит пальцами по её щеке и, аккуратно взяв за подбородок, приподнимает голову, чтобы видеть глаза, - я всего лишь хочу сделать так, чтобы, если – если – со мной что-то случится, у тебя было бы что-то. Ну, не знаю. На память. Или на «черный день».
- Но почему сейчас? – она поправляет ему галстук и воротник.
- Я только что выплатил ипотеку, – усмехнувшись, Фил поднимается, чтобы взять пиджак, и бросает через плечо, - Этот ответ засчитывается?
- Я не это… – она поднимается, завернувшись в простыню, подходит сзади и кладет голову на плечо, - прости. И… спасибо.
- Не стоит, - развернувшись к ней, Коулсон легко прикасается костяшкой указательного пальца к её подбородку и носу, после чего коротко целует, - ни извиняться, ни благодарить. До скорого.
Она слышит, как хлопает дверь и поворачивается в замке ключ, сожалея о том, что оставила в ящике рабочего стола на базе ту винтажную карточку с Капитаном Америкой, за которую так долго торговалась на онлайн-аукционе. Фил бы порадовался.
Через пять часов её вызовет Фьюри из-за происшествия на совместной с NASA площадке по изучению Тессаракта. Оттуда она улетит в научную лабораторию в Портлэнде, как и должна была, но уже с частью разработок для «Фазы 2».
Коулсон отправится к Старку.
Это окажется последний день, когда они были вместе.
___
Толпа скорбящих постепенно редела, а Мария так и стояла позади директора.
Когда людей на кладбище осталось меньше трети изначального количества, Фьюри, чуть повернув к ней голову, произнес:
- Завтра у вас выходной.
- Но сэр…
- Никаких «но». На сегодня можете быть свободны, - не дав ей ничего сказать, он двинулся в сторону выхода, но обернулся, бросив на последок, - я знаю только то, о чем хочу знать. Думаю, тебе тоже есть, о ком скорбеть.
Хилл проводила его немного удивленным взглядом
Это не могло закончиться иначе. Они оба знали это с самого начала. Но почему тогда так больно?
Вокруг почти никого не осталось. Ветер уже стих и только легко покачивал листву немногочисленных здесь деревьев.
Внутри пусто. Не было ни рыданий, ни слез. Только тугой комок в горле, застрявший с момента произнесения директором фразы «Агент Коулсон мёртв».
Даже руки агента Хилл перестали нервно дрожать, но от этого становилось ещё хуже, ещё страшнее. Она ведь любила его, по-настоящему любила. Как первый раз, до дрожи в коленках от его поцелуев. Так почему она не заходится в истеричном рыдании, причитая и проклиная небо? Почему она рассматривает каждую неровность выгравированной на белом камне надписи, определяя, в какой момент дрогнула рука мастера?
Мария знала, глубоко внутри она знала ответы на все свои опросы.
Потому что он бы этого не хотел.
Чтобы она убивалась по нему.
Фил хотел бы, чтобы она жила дальше, счастливо или не очень, конечно, первое лучше, но получается не всегда. Добивалась своей цели, выполняла их общую работу. Поливала его кактусы, в конце концов.
Только Хилл хотелось спрятаться в самом темном уголке и заткнуть уши, чтобы не слышать, как глухо бьётся в пустой груди сердце, отзываясь набатом в голове. Чтобы не чувствовать, что половина собственного существа умерла и похоронена сейчас в дубовом гробу.
Из разжатой ладони на деревянную крышку, в темноту почти другого мира, падает горсть земли и смятый цветастый клочок картона, выпущенный ограниченным тиражом более полувека назад.