So open your eyes.
Последнее, что она запомнила, - яркая, ослепительно-яркая, бьющая по глазам огненная вспышка. И темнота, пустая темнота.
Первое, что почувствовала, приходя в себя, еще не открыв даже глаза, - боль. Мерзкая ноющая боль, назойливая, чем-то напоминающая ненавистную зубную.
Было больно настолько, что она застонала. Но из пересохшего горла вырвался только едва слышный, слабый-слабый сип.
Веки дрогнули, приподнимаясь - и тотчас сомкнулись. Свет болезненно резанул по глазам, а ей и без того было паршиво.
Где-то сбоку противно запищал какой-то аппарат, которых всегда полно в клиниках, и только медработники знают, для чего те нужны. А она всегда была далека от этого.
С тихим шипением выпускаемого сжатого воздуха открылись и тут же закрылись двери. Этот звук ей был знаком - в медотсеке на Хеликаррьере были точно такие же.
"Я... Жива?" - Первая мысль, мысль-удивление. Видимо, в тот день Фортуна была на ее стороне.
"Гражданские!" - Вторая мысль, мысль-злость. На себя - что не сумела предупредить, предотвратить терракт. На тех террористов - потому что никем иным те подонки быть не могли. Решили нанести удар по демократии в самом ее сердце, не иначе. На ФБР и ЦРУ - за то, что проворонили такое "мероприятие".
Третью мысль она поспешно загнала вглубь себя, потому что та была лишняя. Неправильная. Хотя и ожидаемая - с собой она была честна.
- С пробуждением, мисс, - певуче гортанно произнесла медсестра - наверное, медсестра, вряд ли к ней бы сразу заявился врач. - Заставили вы нас поволноваться, мы уже стали бояться, что вы так и не вернетесь к нам.
"Я? Не вернусь? Ну, нет. У меня есть долг, есть дело, которое я обязана делать. Так что... Ха-ха, глупые" - мысленно усмехнулась она и облизнула губы. Сухие-сухие, потрескавшиеся, покрывшиеся корочками. Медсестра поняла ее - и через полминуты в горло попали первые глотки влаги.
- Где я? - Сипло выдавила из себя она, чтобы следом убедиться - да, она в клинике ЩИТа. А значит, все хорошо.
Только назойливо зудела в висках - так сильно, что так и хотелось расчесать их себе ногтями до крови - та мысль, третья мысль, не желавшая сидеть где-то внутри. Желавшая вырваться на свободу, сорваться с губ вопросом.
Смогла. Сдержалась. Промолчала.
Потому что, помимо всего прочего, помимо кучи причин, несомненно важных и так далее, была одна, та самая - наиболее важная. Ей было страшно. Она банально и глупо боялась узнать о том, что повезло только ей...
Первое, что почувствовала, приходя в себя, еще не открыв даже глаза, - боль. Мерзкая ноющая боль, назойливая, чем-то напоминающая ненавистную зубную.
Было больно настолько, что она застонала. Но из пересохшего горла вырвался только едва слышный, слабый-слабый сип.
Веки дрогнули, приподнимаясь - и тотчас сомкнулись. Свет болезненно резанул по глазам, а ей и без того было паршиво.
Где-то сбоку противно запищал какой-то аппарат, которых всегда полно в клиниках, и только медработники знают, для чего те нужны. А она всегда была далека от этого.
С тихим шипением выпускаемого сжатого воздуха открылись и тут же закрылись двери. Этот звук ей был знаком - в медотсеке на Хеликаррьере были точно такие же.
"Я... Жива?" - Первая мысль, мысль-удивление. Видимо, в тот день Фортуна была на ее стороне.
"Гражданские!" - Вторая мысль, мысль-злость. На себя - что не сумела предупредить, предотвратить терракт. На тех террористов - потому что никем иным те подонки быть не могли. Решили нанести удар по демократии в самом ее сердце, не иначе. На ФБР и ЦРУ - за то, что проворонили такое "мероприятие".
Третью мысль она поспешно загнала вглубь себя, потому что та была лишняя. Неправильная. Хотя и ожидаемая - с собой она была честна.
- С пробуждением, мисс, - певуче гортанно произнесла медсестра - наверное, медсестра, вряд ли к ней бы сразу заявился врач. - Заставили вы нас поволноваться, мы уже стали бояться, что вы так и не вернетесь к нам.
"Я? Не вернусь? Ну, нет. У меня есть долг, есть дело, которое я обязана делать. Так что... Ха-ха, глупые" - мысленно усмехнулась она и облизнула губы. Сухие-сухие, потрескавшиеся, покрывшиеся корочками. Медсестра поняла ее - и через полминуты в горло попали первые глотки влаги.
- Где я? - Сипло выдавила из себя она, чтобы следом убедиться - да, она в клинике ЩИТа. А значит, все хорошо.
Только назойливо зудела в висках - так сильно, что так и хотелось расчесать их себе ногтями до крови - та мысль, третья мысль, не желавшая сидеть где-то внутри. Желавшая вырваться на свободу, сорваться с губ вопросом.
Смогла. Сдержалась. Промолчала.
Потому что, помимо всего прочего, помимо кучи причин, несомненно важных и так далее, была одна, та самая - наиболее важная. Ей было страшно. Она банально и глупо боялась узнать о том, что повезло только ей...